Встреча №2. Как я напугала Кобзона.

 

Выпускной летний бал в муз.училище затянулся. Мы отмечали окончание учебы то тут, то там, то у кого-то дома, то в кафе. А приятель, работающий в обл.концерте, предложил продолжить празднество в их студии, которая была где-то внизу центрального концертного зала, в той части здания, где находились служебные помещения.

 

Мы распивали шампанское, расслабляясь после трудных экзаменов по гармонии и сольфеджио. Рассказывали анекдоты и истории, закусывая бутербродами из тарелок, расставленных на перевернутых усилителях и колонках. И вот мне понадобилось сходить в дамскую комнату. Кто-то объяснил, куда примерно нужно идти. Я вышла одна, без провожатых.

Опишу свой внешний вид. На мне было красивое красное платье, которое, кстати сказать, я сшила себе за ночь накануне выпускного вечера. Такое летящее, из ткани наподобие шелка или крепдешина, отрезное по талии, довольно длинное. Прическа была кудряво-пушистая.

И вот я лечу на всех парусах по коридору, - слегка поддатая юная брюнетка в новом красном платье, ищу дверь с нарисованной дамской фигурой... Что-то никак... Несусь на высоких каблуках, ничего не замечая вокруг. Особо никто и не попадался, - наверху шел какой-то концерт, звучали дружные аплодисменты, обрывки музыки, - коридор был почти что пустой.

 

И вдруг на полном ходу я во что-то или в кого-то врезаюсь. «Бац!» Поднимаю голову и вижу - Кобзон! Да такой нарядный! В белой рубашечке, в темном костюме, с чем-то вроде бабочки или галстука. Оказывается, он как раз выступал - давал сольный концерт или пел с кем-то на пару. Был перерыв между первым и вторым отделением. Иосиф Давыдович прохаживался по коридору, напевал что-то, прокашливался или просто повторял мысленно слова следующих по программе песен.

 

И тут (о ужас!) я, как метеор, припечатываюсь к нему! Тут можно было на его месте голос потерять (на время) от неожиданности. Но он не растерялся - слегка даже улыбнулся. И стоял так, как обычно на сцене - грудь вперед, солидный такой. Не дал себе упасть под моим напором, да и меня, в общем, удержал. Вероятно, я извинилась, если успела сообразить, что это нужно сделать.

На лице певца не проявилось ни капли осуждения или недовольства. Иосиф Кобзон даже, как мне показалось, понимающе и одобрительно на меня посмотрел. Мол, веселятся ребята, отмечают выпускной бал или что-то подобное. Молодцы! Я еще подумала, что он сам, наверное, любит компании (Это у меня промелькнуло в голове). Не посмотрел взглядом брезгливого трезвенника, а так - с пониманием. «Ну-ну, мы тоже веселиться умеем».

Хотя, знаете, я после выпитого шампанского, возможно, была в таком состоянии, когда наступает этап «Ты меня уважаешь? И я тебя уваж-жаюю». Все кажутся хорошими, милыми и добрыми - и работник сцены, и гитарист, и Кобзон. все замечательные, доброжелательные. Как говорится, ребята, пейте чаще!.

 

Это по поводу надвигающегося Нового года, кстати.

 

Но Кобзона я видела «живьем» не единственный раз. Второй раз в Москве 10 мая. Правда, второй раз я в него не врезалась, а видела метров этак за 50, когда он выходил в летней рубашечке с рукавом в одну четверть из театр эстрады в Москве. Спросите, как меня в мае занесло в Москву?

 Дело в том, что меня туда позвала одна приятельница. Позвонила, говорит, приезжай, не пожалеешь. На самом деле, оказалось скучновато, и я пожалела, но деваться уже было некуда. Москва так Москва!

 

Удивительно, но погода там стояла чудесная, намного лучше, чем у нас. В Ленинграде еще деревья были голые, а в Москве по июньскому светило солнышко, прохожие разделись до летних нарядов, довольные мамаши возили колясочки с детьми по речному парку, на березках уже были листочки с копеечную монету.

 

И вот, когда я проводила свою приятельницу до автобусной станции - к дороге в аэропорт, то сама села в метро на «Речном вокзале», чтобы поехать, куда глаза глядят. Был еще день, а мой поезд в Ленинград уходил только в 9 вечера. Времени было вагон. И я, недолго думая, решила посетить Красную площадь. Ну, как же, быть в Москве и не сходить на Красную площадь?.

 

Еду в метро, смотрю на себя в отражение темного стекла. Настроение скверное. И вдруг вижу краем глаза, что за мной наблюдает какой-то молодой человек в джинсовом костюме и в темноватых очках. Ну, ладно... Смотрит, что ж? За смотрины денег не берут. Выхожу где-то там в центре, наверное. у Библиотеки. Он - за мной. Я из метро - он опять за мной.

 

Ёпрст! Я иду по улице Горького, там, где деревца растут. Он следит. И идет, и идет. Прям как шпион какой-то. Не приближается, ну, и не отстает. Дохожу до Красной площади, иду мимо мавзолея Ленина, мимо Кремля. Он - за мной. Подхожу к собору Василия Блаженного, смотрю, любуюсь, глядя на купола.

 

 И вот тут он приблизился, потому что деваться было уже некуда, оперся руками о заборчик и произнес: «Да. Есть нам тут в Москве чем гордиться!» Его звали Володя.

.Он учился в Авиационно-строительном институте на 1 курсе, хотя мечтал об юридическом. Когда поступал на юриста, провалил какой-то экзамен или, вернее, не добрал баллы. И, когда писал сочинение - последний тур, уже наверняка знал, что не поступит в любом случае. Терять ему было нечего! Он разозлился и выдал в сочинении про «Войну и мир» правду-матку, не то, что вдалбливали в школе, и не то, что вроде как надо было писать, чтобы получить «отлично», а просто высказался резко, написал, что думает. «Два» - так «два»! И. получил что-то вроде пятерки. Правдивое, честное сочинение получилось шикарным! «Правду говорить легко и приятно!»

Итак, познакомилась я с Володей. Он предложил показать мне «незнакомую» Москву, но, поскольку тут особо не разбежишься - в запасе-то до поезда только пара-тройка часов, предложил съездить на вокзал и поменять билеты на 11-12 часов ночи, мол, до этого времени мы нормально погуляем, и главное, он меня по Москве-реке покатает. И таким образом мы оказались на Москве реке около театра Эстрады. Смотрю, а из огромных, как мне тогда показалось, дверей театра эстрады вышел сам Иосиф Кобзон, правда, не один, а с какой-то девушкой. Вот тут я увидела его второй раз в жизни. Слава Богу, в майские праздники я в Кобзона не врезалась, потому что нас разделяла Москва-река.

А так не знаю, может быть, если бы он шел где-то поблизости, я опять бы к нему припечаталась. Кто-то скажет, ну, как можно врезаться в человека? Это нереально! Но вот, представьте, бывают такие люди! И я не одна в своем роде.

 

Была у меня одна подруга в юности, мы с ней вместе занимались в вокальной студии. И вот ей в Ветеринарном Институте, где она училась, дали 2 путевки в Репинскую гостиницу на Финский залив в зимние каникулы, и она меня с собою позвала. А там в коридорах висели пожарные шкафики, и мы с подругой периодически ударялись о них лбами.

Приехала ее мама на выходные, узнала про это и - к консьержке. Говорит, что ж у вас тут какие-то тумбы развешаны в коридоре? Мои девочки об них ударяются! А та отвечает: «Знаете, даже пьяные финны, которые приезжают сюда отдыхать, не стукаются, а ваши девочки стукаются!.»

Короче, есть такая особенность - род рассеянности или лишком сильной сосредоточенности, когда человек не замечает окружающего и может во что-то врезаться..

 

Интересно, а ведь я с Кобзоном столкнулась в сложный и поворотный в чем-то период своей жизни. Я вообще была тогда в депрессии, потому что меня бросил парень. Скорее, я его бросила, но только на время экзаменов в муз.училище (как я думала). А когда экзамены кончились, выяснилось, что он меня тоже бросил, но уже по настоящему, - нагло собирался жениться НА ДРУГОЙ!

 

Я, конечно, переживала, и вот такая расстроенная, думая, что у меня «все плохо!», бежала по коридору концертного зала, ища дверь дамской комнаты, а Кобзон, увидев у своего носа влетевшего в него девушку 19-20 лет в ярком красном платье, активную, веселую, как ему показалось, решил, видимо (судя по его улыбке), что у меня «все хорошо!». И, знаете, сейчас я думаю, что в тот момент скорее был прав Кобзон, я не я.

 

На самом деле, разумеется, все у меня было «хорошо!», но я накручивала себе какие-то страсти-мордасти. Эх! Больше бы ума!!!

 

.И второй раз, когда я уже в Москве увидела Кобзона, тоже был переломный период. Через пару месяцев после майской встречи, я занялась йогой, полностью сменила свою жизнь - перестала есть мясо, рыбу, - убиенную пищу, стала моржом, крестилась в православной церкви.

И появляется невольная мысль, что в моей жизни есть примета «Кобзон - к переменам!».

 

Ну, а завтра я расскажу о том, почему Виктор Цой поцеловал меня в левую щечку.

 

• В эфире независимое радио Гондураса! - В руполитикс 2 фото от ...