Зимой - одни разговоры, летом - другие. Про землянику поговорили, на печи посидели, теперь расскажу про знакомого пасечника.
Когда-то дед Пахом жил в городе. Выйдя на пенсию, купил дом в деревне и занялся пчеловодством. Десяток ульев, луг с полевыми цветами, за ним - река. Красота, да и только!
Решив купить мёда, я отправилась к деду Пахому в гости. Дом был пропитан запахами мёда, воска и прополиса. На стенах висели пучки высушенных трав, в одном углу стояла бочка с мочёными яблоками, в другом - медогонка.
- Здравствуйте, Пахом Ильич! - поздоровалась я.
- Здорово!
Дед Пахом стоял около стола и распечатывал соты. На старике была клетчатая рубашка, в седых волосах запутались две пчелы, одна из них сердито жужжала.
- Не спеши, милая! - пробормотал дед Пахом. - Сейчас освобожу.
- Как вы с ней ласково! - не удержалась я.
- И не говори! - улыбнулся старик. - Пчёлы - моя слабость!
- Давно?
- Лет десять - поди! Приворот впрыснули, тут и пропал!
- Шутите!
Дед Пахом нравился мне всё больше и больше.
- Да, нет - серьёзно говорю. Пчёлы меня на работу наняли, вот и служу.
Старик лукаво усмехнулся и пошёл к рукомойнику. Он тщательно умылся, вытерся и сказал:
- Сама посуди: пчёлы мне - мёд, а я улья чищу, от врагов защищаю. Получается: за работу они платят.
- А улья кто построил?
- Я, кто ж ещё! Пчёлы у меня улья арендуют.
- То-то и оно!
Что я хотела этим сказать, не знаю, однако Пахом Ильич понял. Он усмехнулся в усы и продолжил:
- Насчёт аренды вот что скажу. Во мне пчёлы заинтересованы меньше. Если что не понравится, вмиг улетят.
Дед Пахом подошёл к полке.
- Яблоки в меду не пробовала?
- Нет, - призналась я.
- Одни витамины, ничего больше.
- Угу!
Я ела пропитанные мёдом яблоки и глядела по сторонам.
- Сколько у вас книг!
- Всё больше по пчеловодству, - ответил дед Пахом.
Вытерев руки, я подошла к одной из полок и открыла первую попавшуюся книгу.
"Среднерусские пчелы обладают высокой энергией полета, хорошо ориентируются в пространстве, быстро осваиваются с новым жилищем".
- У вас тоже среднерусские?
- Они! - попыхивая папиросой, ответил дед Пахом. - Конкурс красоты не выиграли бы, но "Мисс порядочность" получили бы.
- Они что - некрасивые?
- Как тебе сказать! У среднерусских пчёл челюсти великоваты. Зато незлобивы и к воровству не склонны.
- Другие воруют?
- Воруют! - засмеялся Пахом Ильич. - Бывает - даже в соседних ульях.
- Зачем?
Дед Пахом глубоко затянулся и вздохнул.
- А ты на людей посмотри. Если склонность к воровству есть, причина найдётся.
- Какие могут быть причины?
- Например, летки. Видела, откуда пчёлы вылетают? То-то и оно! Широкие летки - что открытая дверь. Один мимо пройдёт, другой подождёт, когда хозяин зазевается.
Пахом Ильич вздохнул и добавил:
- Бывает, пасечник ворует. Откроет улей, смотрит: мёд остался. "Пчёлы себя прокормят!" - думает. Ан, нет! У пчёл - свои расчёты. Вот и начинают на других нападать.
Дед Пахом налил мёда, завернул кусок сот и взялся за пыхалку.
- Пойду-ка за новой партией.
Я подхватила банку и направилась к дверям. Дед Пахом вышел за мной.
- За то и люблю, что незлобивы! - взглянув в сторону ульев, сказал он. - Не то, что.!
Он нахмурился и, бросив папиросу, яростно её растоптал.
"Видимо, что-то вспомнил", - подумала я.
Поблагодарив, я закрыла калитку и отправилась восвояси. Меня окружал запах мёда, а в голове билась короткая фраза: "За то и люблю, что незлобивы!" Ишь, как повернул!
