Про Шоколадную фабрику, буддийкий остров, назад в будущее и - во что порой не ...

- Ууу...жопа московская!!! - можно сказать, что именно такими словами встретил меня мастер Бо, завидев горб моей скрюченной спины, показавшийся из-за бархана.

Хотя на самом деле это были его вторые обращенные ко мне слова (первые были: "...О...Так...Только у нас сегодня день захоронения, поэтому пожалуйста, очень тебя прошу: не показывайся на глаза - хотя бы пока не стемнеет, а то сейчас все тебя увидят, и никто умирать не захочет") и еще со мной был мой Нють.

У нас с ним всегда как-то так получается в последнее время, что в самый ответственный момент он всегда оказывается рядом...

Вот казалось бы: каких-то пять дней, а все же на самом деле человеческая жизнь имеет уникальное свойство видоизменяться каждую секунду - иногда даже ахнуть не успеваешь. Я отыграла концерт, посуетилась, потом объявился Данила (звукач из Шоколадной Фабрики), который проникся и решил нам помогать... Первое, что он устроил - пробил нам живую репетицию на этой же самой Фабрике (она же Красный Октябрь, в здании которой находится одноименный клуб), где решил нас записать, чтоб хоть какой-то рабочий материал у нас на руках, собственно, был. А то мы продолжаем действие в сових лучших традициях: нам дают сольные концерты, но никто не слышал наших песен, потому что записей их просто нет.)))

- Лаб, ты едешь с нами записываться?

- Нет.

- ОК.

- А кто будет?

- Все.

- Что весь состав Мантры приедет?!

- Ну, да.

- Блин, что ты им говоришь?! Научи меня так же!

- Что я им говорю - говорю, что записываемся и пожалуйста все будьте.

И вот мы на фабрику приходим, а там - РЕМОНТ. Первое, что бросается в глаза - это чумазый мужик, в одних трусах с мутным взором продефилировавший мимо...

- Хи-хи! - сказала директор. - А я и забыла, что вы придете! - передернула плечиками директор и убежала...

Нас в итоге отправили в гримерку, а все остальные принялись разгребать сцену, распутывать какие-то шнуры и готовить площадку...

Потом мы уже даже вылезли на сцену. Каждый, настраиваясь, сыграл фрагмент классического произведения.

- Ну, а теперь самая попса! - торжественно объявил звукач.

- В смысле? - не поняла, в очередной раз провожая взглядом мужика в трусах, плывшего мимо сцены с тачкой в щуплых ручонках.

- В смысле - ритм-гитара и вокал...

Итого на чек саунд у нас ушло около трех часов и последний - уже совсем ночной мы играли. Играли из последних сил. Под конец я вообще охрипла. Настолько, что даже мой Данечка перепугался.

- Никочка, что с тобой?!

- А что со мной?

- Ты же хрипишь совсем!!!

Короче говоря, сущая жесть это была. Устали мы как черти. Ничего толком не сделали. Звучало это все убого. А нам надо еще работать и работать. И когда нам ввести барабанщика я вообще не представляю...

Но - не суть. Суть в том, что в мое отсутствие звукач зачем-то выложил на просторы инета то, что получилось. И, вернувшись в Москву, я даже не сразу поняла, в чем дело и что у меня в квартире обсуждают. Оказалось - обсуждают тот отстой, который мы поназаписывали...

Но самое забавное, что Министерская даже в таком говеном исполнении все равно поползла по сарафанному радио. И какой-то поиск мне выдал человека, который выложил эту песню с подписью, типа "Всем бывшим посвящается. Мантра "Сопли". Мотайте на локти". Я поржала. Нють тоже. А звукач получил по шее за то, что выложил все это говно, меня не спросив. Я на какой-то момент прямо даже представила себе торжествующее лицо своего бывшего сологитариста, который этот угар послушал...

Ну, да Бог со всем этим! Еще обзаписываемся.

Все это стоило хотя бы тех ощущений, когда мы шли уже почти ночью по моему любимому мосту над Москвой-рекой... Под ногами мерцала подсветка. Дул легкий летний ветерок. Брат о чем-то музыкальном оживленно болтал со звукачом, а я просто неслышно плелась рядом, отчего-то счастливая. Дышала ветром, чувствовала свою молодость, любовь и желание жить дальше.

Как сказал мастер Бо на последней кундалини-йоге:

- Чтобы прожить долгую жизнь нужен интерес. Чтобы был интерес - нужны силы что-то делать.

Я шла по ночному мосту и чувствовала в себе эти самые силы.

Эти самые силы заставили меня ответить за день до этого на поздний телефонный звонок. А звонил мне самый нежный мужчина в моей жизни, который сказал мне, что я офигела и весь остров ждет меня, и ждет меня вместе с островом некий оператор, готовый что-то снимать, а так же некий рок-журналист, с которым я должна поговорить... Лох я, короче - раз не приехала. Они ждут меня до конца недели.

- Подумаешь! - хмыкнула я и попросила Нютя свозить меня к Мари за ведром двухжелтковых яиц.

И вот - ночь. Темная. Стремная ночь. Мы едем в Вишняки за яйцами. У Нютя звонит телефон.

- Куда мы едем, Никусь?

- В Вишняки за яйцами!

- В Вишняки за яйцами! Да не шляться, а за яйцами! В Вишняки! Район такой! Ну, блин, Никусю надо яйца в Вишняках забрать! Да, знаю я! Сама бы не поверила, если б ты мне такое сказал...

И помимо яиц мы еще и заехали на вокзал и совершенно случайно взяли билеты на волшебный утренний поезд и, не успев понять, зачем мы это сделали - опомнились проспавшими все ближайшие границы...

И вот они все как понеслись навстречу:

- Ника приехала! Ника приехала!!!

А кого-то закопают через минут сорок, а он тоже хочет обняться, а не может, ибо - умирать пора...

Странное было чувство. Странно бы ло все это видеть. И еще более странно понимать, что все эти люди каждый год вот так умирают. А ведь я в этом году - вообще не хотела тула ехать. Потому что мне незачем умирать. Я смотрела на дрожащие лица людей, много и долго слушала их впечатления впоследствии и понимала, насколько просто и легко было мне умирать год назад. Мне ни настроек специально никаких не надо было, ни дыхания перед похоронами - ничего. Я так сама хотела умереть, что не заметила своей смерти. Все, что я видела лежа под землей в своей душной и такой уютной могиле - это самого нежного мужчину в моей жизни, который сидел рядом, который держал меня за руку, который на тот момент еще даже не знал моего имени, но которому уже тогда было суждено полностью изменить мою жизнь - абсолютно все ее стороны.

- А ты знаешь, сколько всего ты для меня сделал? - спросила я его сейчас вот, уплетая за обе щеки гречку с морским песком у ночного костра. - Ты же все изменил и исправил..

- А мне все кажется - я делаю для тебя так мало...

Так я о смерти. Люди воскресали и приходили смотреть на огонь, а мы с Нютем разливали горячий душистый чай и поили воскресших их первым в этой жизни напитком.

А кто-то рассказывает: "И вот иду я между могил, вокруг сидят люди, стерегут своих покойников, а вокруг одной сидят люди и с ними - заяц..."

Это кто-то из барышень приехал в знаменитом спортивной костюмчике от Маши Цигаль.

- Блин, поодевались в своих кошечек и зайчиков!!! - негодовал Бо, разминая мою скрюченную после йоги спину. - Позамыкались в свои миры! Кто ж к вам подойдет к таким замкнутым?! Ты только посмотри на себя! Посмотри на что ты похожа! Я понимаю - у тебя бы на майке была монтировка или гаечный ключ на худой конец! А так..., - бросил меня и ушел.

- Ага, - прошептала Машка, воровато пряча на страничках своего дневничка наклеечку с феей, - это он здесь еще ничего не видел... И не увидит...

Ксюн рассказывает:

- И вот меня достали из могилы, доволокли до моря, и первая же волна сажает меня жопой прямо в острые ракушки. Ну, думаю, привет, жизнь, вот и я...

А ведь в действительности все, пожалуй, так и есть. Не успеваешь глаза открыть - тебе тут же палящими солнечными лучами по глазам: "НА!!!" А пока ты там пытаешься понять, как же так произошло: жизнь опять - словно белый лист, с тобой еще столько всего в процессе происходит...

А потом дети откуда ни возьмись повылазили. Пообвешали меня. А кто-то вспомнил. А кто-то - вообще ждал...

Сынишка Бо перешел в пятый класс.

- И что же ты пишешь в сочинениях "Как я провел лето?" ? - спрашиваю, зарываясь лицом в копну рыжеватых выгоревших волос.

- Как что - что похоронили меня в очередной раз...

-о.О И как на это учительница реагирует?

- Ставит двойку и велит больше глупостей не писать, а не то она бабушке позвонит.

- И как - звонит?

- Потому и не звонит что все неправдоподобно выглядит. Прикинь, что было бы с бабушкой, если бы она узнала, чем мы тут занимаемся.)))

- Ну, ты даешь)

- Да ладно тебе! Я просто - безумный сын безумного отца.)))

Разбудил меня с утра дзен-колокол, который - ебнул - по-другому не скажешь - прямо мне в ухо. Бодрый Нють подскочил, ударился об меня башкой и с досады, но с удовольствием пошел на ци-гун, а я выматерилась и перевернулась на другое ухо.

А! Ехали мы тоже ниче так.))

Высыпали на вокзал, долго выясняли, как бы нам попасть в Очаково. В итоге местные бомжи посадили нас на какой-то трамвай, который бодрее московских куда-то нас повез...

- Нють, ты когда-нибудь ставил палатку?

- Неа...

- А представляешь хотя бы, как это делается?

- Неа...

Тут к нам поворачивается какой-то бодрый мужик:

- Девчонки! Так я вот вам сейчас все расскажу!!!

И вот если бы он нам не рассказал, то мы с Нютем нашу первую ночь по-любому бы спали в песках на пляже, ибо все ушли умирать...

Приехали мы на автовокзал, да не на тот. И уж было совсем расстроились - так и тут на нас нашелся какой-то веселый мужик, оказавшийся в итоге инструктором по экстремальным видом спорта, ехавшим на виллу к какому-то знакомому беременному искателю приключений.

- Враг всегда приходит с севера, - заверил нас мужик, пока мы садились в какую-то маршрутку. - Как видишь - идет кто-то с севера, знай - это враг. Ты ему так сразу и говори: "Ди дамоой!!!"

Мы кинулись ржать, а маршрутка этому ну вообще не порадовалась...

- А что вы нервничаете! - обиделся мужик. - Это ж я просто баян с собой не взял. Хотел купить баян - не нашел.

- Вы ж одессит - должны знать, где все продается, - съязвила какая-то тетка.

- Так вот и я знаю! - не растерялся мужик. - Да одна беда - по всему вокзалу аккордеоны одни продают!!! И ни одного бояна - хоть ты тресни!

Мы с Нютем начинали кемарить. А мужик сидел как вкопанный.

- А ты чего не спишь? - поинтересовалась было я.

- А ты сейчас поймешь, - загадочно ответил мужик.

- В смысле?

- В том смысле, что я ж не просто так вас в эту маршрутку посадил. Здесь нормальный водитель. Это вот мы сейчас из города выедем - и вы все поймете...

А потом мы выехали из города. И по сравнению с водителем той маршрутки скромно покурил в сторонке даже некурящий в принципе Косяк (блядь инвалиды заебали со своей музыкой подари гитару другу я сказал все равно у тебя руки из жопы растут ну пожалуйста)

И приехали мы еще куда-то. И сажал нас мужик в какое-то незатейливое кафе и звонил какому-то знакомому таксисту, чтоб куда-то нас отвез, и не успели мы дождаться наших напитков в прямом смысле этого слова, как нас уже куда-то погрузили, повезли, высадили на причале и скрылись в клубах песка и пыли, так что мы даже не успели ни имени спросить, ни сколько денег мы за все про все должны...

И вот мы уже даже оказались в катере и столько блин в него людей набилось, что я всю дорогу молилась, чтоб мы на хуй не утонули... Водитель за штурвалом стоял практически под углом 180 градусов... Эдакий дед Мазай и зайцы...

Но нет - мы не утонули... Мы выплыли на берег, похватали тюки и пошли, пошли... По песчаным дорогам вдоль высохших белых озер, над которыми реяли несчетные стаи ослепительно белых чаек...

Воскреснув и прийдя в себя, все потребовали меня и песен. Причем настойчиво так. А я вся осипшая-охрипшая - прекрасна, одним словом...

А всем - пофиг. Всем - хоть бы просто пела.

Пропела я с трудом песен шесть-семь, и тут нарисовался какой-то чувак, попросивший гитару. Я любезно дала. А он сука как давай лупить по струнам.

- Все, - думаю, - пизда собачке. И третьей струне заодно.

А чувак как запел, запел... А я в темноте-то не вижу кто это.

- Фигасе, - думаю, - Шурман петь научился...

А потом понимаю, что это - вообще ни разу не Шурман, а тот самый мужик, который осторожно подходил ко мне после дзена и любопытствовал, что это мы с тобой сегодня вместе вечером петь будем?

- Да, я не очень-то музыкант, - честно сказала ему я, слышав накануне, как он фигачит на поляне Beatles.

- Да ладно, слышал я, какой ты там не музыкант, проходил мимо палатки (это я охуевшую с дороги гитару накунуне под голос выстраивала...)...

И вот чувак ударил по струнам раз, ударил два, а на третий струна, разумеется лопнула...

Я, как отметил это приехавший на остров рок-журналист Леша Певчев, восприняла это с самым что ни на есть буддийским спокойствием и незаметно ускользнула к другому костру есть свежие жареные мидии...

- А я вот все молилась, - говорила, воюя с ракушкой Ксюн, - Хоть бы Ника приехала, хоть бы Ника приехала!!! И когда ты приехала, я поняла, что в этой жизни для полного счастья мне осталось только наловить мидий. И через час они к нам приплыли....

А Пит с Максом подтянулись чуть позже совсем поникшие.

- Ну, вот: и послушать тебя не дали, и стуру порвали... Короче - так: завтра ловим Андрона, снимаем с него струну и натягиваем ее тебе. Если не соглашается - натягиваем самого Андрона.

Но Андрона натягивать, к счастью, не пришлось, потому что с утра вместе с ненавистным дзен-колоколом принесся Шурман с пятью комплектами струн...

- Ну, слава Богу, ты попела! - воскликнул Макс следующим вечером, а то я боялся за психику Саши Шурмана, который меня весь день умолял сделать что-нибудь для того, чтоб ты хоть одну песню спела...

А я на самом деле очень даже рисковала не спеть, потому что на второе утро неожиданно для всех и себя в том числе упала на землю посреди лагеря и начала рыдать, как очень давно не рыдала. Причем я лежу, рыдаю и не понимаю, как это остановить... Кто-то потрогал лоб, и выяснилось, что у меня если не сорок, то все 39...

Я не помню, кто, как и куда меня перетаскивал... Помню лишь противное ледяное полотенце, скрип собственных зубов и Владкин голос вдалеке:

- Ага, конечно, со своим говном приехала, свое же говно и повезу с собой обратно... Разумеется, мое говно, дорогое, никому не дам... Как оно там, мое родное...

А на самом деле Владка делала рейки и дышала со мной, пытаясь меня хоть немного почистить...И, надо сказать, у нее это получилось...

Нють перепугался насмерть. Говорит - я так корчилась, выла и рыдала, что она даже ушла подальше, чтоб этого не видеть и не слышать. А я тем временем такие картины в своей голове видела, что и вспомнить страшно... Давно забытые и похороненные в себе детские обиды (из совсем бородатого детства), какие-то мамины уходы, бабкины оскорбления, чьи-то смерти, унижения Лизуна, который не давал мне играть с Настынем и другими детьми и прогонял меня со двора, какие-то физические травмы, включая битые коленки, какие-то другие боли, одиночество, непонимание своей бисексуальной натуры, еще раз одиночество в четырех стенах и безысходность оттого, что не можешь никому раскрыться, потому что все привыкли видеть тебя веселой и в праздничном фартуке... - кошмар, одним словом.

Обрыдалась я настолько, что когда проснулась - глаза из-за опухлости век и адской головной боли открыть не было возможности никакой...

Потом меня нашел Макс. И повел на рейки пост. Дрожащими ватными ногами я доплелась до заветного лежбища, пропутив мимо ушей едкие замечания Бо о том, что лучшее лекарство от всякого лиха - почистить морским песком обеденный котел... Но Бо и так был послан, а меня уложили на холщовую ткань и закрыли мне глаза... И Макс лечил меня еще бессчетное количество времени, шепча надо мной какие-то мантры, и держа руки то у сердца, то у живота, то у головы, то у ступней. А я снова рыдала и умоляла его не уходить и не оставлять меня одну... Хотя он бы и так не оставил, а мне было параллельно дико стыдно, что я не могу это прекратить, что я рыдаю и рыдаю, и выдаю все, что вообще никому знать не положено. Про мужчин, которые мной пользовались и бросали, про женщин, от которых меня впоследствии тошнило, про бабушку, которую я мечтаю повесить на собственном языке, про то, как мне одиноко и с каким бы удовольствием я вообще бы никогда не рождалась и так до бесконечности...

Причем мой язык все это выкладывает, а я понимаю, что замолчать мне не возможно - это как гнойный чирий, который прорвался и гной уже никак не остановишь, да и незачем... Хотела потом за весь этот ужас извиниться, но Макс уже ушел медитировать, а Владка меня остановила, заверив, что он же не просто так Мастер и уже давно привык ко всему этому...

Потом меня переместили на прохладный белый песок под закатным морским солнцем. Жар постепенно спадал, глаза не открывались... Мне было хорошо, и я подумала, что умирать на море, наверное, здорово... Никаких тебе постелей, чужих соплей, прощаний и жалости к самому себе. Только ты и море. Его бриз, твоя любовь и абсолютный покой...

Пришла в себя я от воплей сынишки Бо, которого сам Бо вынул полусонного и разморенного медитацией и сиестой из палатки и теперь волок за ногу в море, приговаривая:

- Так, либо мы чистим чакры, либо - сортиры... Так что выбирай: либо мы идем в море, либо - в море...

И вот лежу я вся такая бездыханная и подходит ко мне Антошка с операторской камерой, осторожно интересуясь, зачем я приехала, если мне с утра уезжать, а он меня до сих пор не отснял. И вот тут сработал Белкин фактор "замужем за театром", и я как ни в чем не бывало повскакивала, похватала гитару и помчалась петь и танцевать контактную импровизацию, так словно вообще никогда в жизни не болела... А потом меня в пене морской выловил некий Алексей Певчев, якобы известный рок-журналист и тоже что-то полезное хотел и вещал... А потом меня снова просили петь... А я поняла, что сейчас умру и под шумок тихонько растворилась с гитаркой во тьме... Пошла к Аллочке...

Нють потом рассказывает:

- Не успела ты уйти - тебя потребовали обратно. Кто-то сказал, что ты себя неважно чувствуешь, потому пошла прилечь... И тут из темноты раздается твой характерный истерический хохот...

- Да, видать совсем ей плохо, - прокомментировал Бо...

Надо было видеть с утра его лицо, когда я подошла обняться на прощание, собравшись так же по-тихому, как и приехав:

- А ты что - правда что ли на два дня приехала?!

- Ну, да...

- Гонишь...

- Серьезно...

- Сумасшедшая!!! Спасибо тебе огромное.

- И тебе...

Обнялись на прощание, и поплелись мы с Нютем туда, откуда пришли, унося в собой мысль, что на самом деле у человека нет возраста. Есть цифра в паспорте. Но она - фиктивна. А остальное все - боль и опыт. Определенное количество...

В Очаков припыли мы рано. Взяли последние два билета на автобус. До отбытия оставалось четыре часа, которые мы проспали на газоне перед центральным отделением милиции.

Нють говорит, что в какой-то момент менты не выдержали и подошли к нашему лежбищу, интересуясь, что мы тут имеем.

- А имеем мы сумку под названием "а у нас есть сумка с паспортами и даже обратными билетами и мы здесь ждем автобуса до дому а это не алкаш это мой замученный поносом друг Никусь устал с дороги и спит так что отпустите нас пожалуйст дядя милиционер, - заверил мента Нють, и мент ушел туда откуда пришел...

Через сутки мы вывалились ночью в Москве, заехали к Хрюку. Лаб и Люба смотрели свои сериалы и пили пиво даже в отпуске. А мы так до конца и не поверили, что все это с нами было и - вообще было с нами...

• Такое нужное любовное признание любимому